Виктор Пекуровский
(на мотив «На Дерибасовской открылася пивная»)
Когда в Анн-Арборе открылась синагога,
Евреи жили как за пазухой у Бога,
Их по шаббатам собиралось очень много,
И с ними вместе там сидел Семэн.
Для завсегдатаев он был живым примером –
Он днем в Анн Арборе трудился инженером,
А вечерами здесь для младу и для стару
Он напевал им руссских песен под гитару.
В вопросах веры он ценился очень круто
И слыл экспертом даже в области кашрута,
И с ним свободно обсуждалася проблема
Об обрезании студентoв U of M-a.
Сбить с Семы даже не могли сего настроя
Его контакты с теми гоями из Троя,
Что почитали абсолютно непорочным
В субботний день свиной шашлык запить молочным.
И понаехали из всяких из Казаней,
Где обходилися вообще без обрезаний!
На Аргентину это место не похоже,
Хоть и родился наш Семен в Казани тоже.
Там приобщался к музыкальной он культуре
И даже слушал там Чайковского в натуре.
Чайковский, впрочем, оказался позже геем,
Хотя и не был он по паспорту евреем.
И если слепо верить указаньям карты,
Наш Сема жил тогда в районе Маркса Карлы.
При этом имени мы все благоговеем,
Ведь он то точно был по паспорту евреем.
За Карла Маркса в группировке он мотался
И в скором времени в КАИ нарисовался.
Он спал на лекциях, не слушав ахинею,
И много бегал, как и следует еврею,
И очень сильно он Высоцким увлекался,
Хотя Высоцкий мне евреем не казался.
И сразу после окончанья того вуза
Пошел работать он в НИИ Центросоюза.
И там трудился он, покуда не женился,
НИИ не умер, а Союз не развалился…
Когда в то время по Руси промчалась тройка,
А этой тройкой заправляла перестройка,
И Сема наш решил не рисковать судьбою,
И зонтик свой он поскорей забрал с собою.
Он с детства, как и подобает пилигриму,
Cтремился телом ближе быть к Ерусалиму,
И устремился в середину Мичигана
Всей силой шторма и напором урагана.
Теперь позвольте познакомить вас с семьёю –
Я в восхищенье перед Семиной женою,
Ведь чтоб заняться воспитанием Семена
Ей часто нужно быть мудрее Соломона.
Про ежедневный труд её про материнский
Не сможет спеть вам даже Миша Шуфутинский,
И чтобы песню спеть про Ирины про чары
Не хватит желтого изгиба у гитары.
Стал мальчик Саша результатом того брака,
И Яков тоже был рожден не от Исака.
Хочу добавить пару слов за тех мальчишек.
Они хоть в детстве начитались умных книжек,
Но если кто-то вдруг попросит их по пьяни –
Легко забацать смогут «Мурку» на пиане.
Как Ленин, Саша был с кудрявой головою,
Ума же в ней с лихвой хватило б нам с тобою.
Задатки Семы он развил и приумножил
И палец в рот ему я б точно не положил.
Запал он с детства на спортивную идею
И много бегал, как пристало иудею,
И как-то летом через речки и овраги
Он добежал легко от дома до Чикаги.
Он прибегает регулярно в две недели
Чтобы покушать, что они еще не съели.
Ведь если верить наблюденьям Аль Капоне,
В Чикаге девки даже лучше, чем в Вероне.
В Чикаге энтой самой он теперь и служит
И будет точно без понтов отличным мужем…
А младший брат к тому же старшего не хуже,
И тоже очень хочет быть хорошим мужем,
Главой семейства и надежною опорой,
И с этой целью занимается он Торой.
Читая каждый день по целых две страницы –
От обрезания до самой до бар-мицвы.
Пред ней пройти он должен пару испытаний,
Гораздо худших чем десяток обрезаний.
Не то что в этом самом Трое, где, о боже,
Раввин с Чайковским в чем-то очень схожи тоже.
А Яша трудится упорно и упрямо
Пока Семен его допустит до миньяна.
И хоть Семэн наш даже мухи не обидит
В вопросах веры он халтуру ненавидит.
Имей я жизней даже меньше миллиона,
Одну из них слепил б я точно из Семена.
Недавно Сема разменял шестой десяток
Пускай придут к нему в дом счастье и достаток!
И да простит Семен мне этот выход дерзкий,
Что рассказал о нем немножко по-одесски…
2013